Ребенок угрожает родителям 3 года
19.03.2021
– В последнее время сын, если ему что-то не нравится или возникает ссора, начинает: «Уйду из дома, от тебя подальше». И это в 10 лет! С папой подобных разговоров не ведет. Не знаю, как реагировать.
– Четырнадцатилетняя дочь все чаще обижается на меня, потому что я строг с ней. Говорит, что сбежит, если буду ее «прессовать». Ситуацию усугубляет жена, которая многое разрешает и покупает ей все, что та ни попросит, лишь бы она не возмущалась и не ныла. Мы целыми днями на работе, вот и компенсирует внимание.
Беспокойство родителей понятно – тысячи детей и подростков ежегодно предпринимают попытки убежать из дома, и хотя большинство пап и мам не верят в реальность детских угроз (причин-то, на наш взгляд, нет!), тревога все-таки остается.
Причины бегства
Причин совершить побег из дома у ребенка множество, и чаще всего они не обдуманны. Возможно, он хочет обратить на себя внимание, выразить протест, поддержать друга. Или сбежать «за компанию», участвовать в провокационных играх или доказывать что-то сверстникам.
Чаще всего желание убежать из дома – это реакция на неприятные события: несправедливое наказание, ссора, развод родителей.
Дети могут «прощупывать почву»: проверяют, как действует на родителей подобный шантаж, и можно ли таким способом добиться желаемого.
В любом случае ребятам дискомфортно дома, и угроза сбежать – скрытый крик о помощи. Дети пугают родителей, чтобы заставить их изменить жизнь, а не просто злятся, обижаются и хлопают дверью.
Сложность в том, что демонстративные угрозы не всегда можно отличить от реальных намерений.
Как реагировать?
- Показываем ребенку, что понимаем его чувства: «Догадываюсь, за что ты на меня злишься, и понимаю: тебе хочется испугать меня, заставить передумать…».
- Проясняем семейные правила: «Мы -самые близкие люди, и не можем друг друга бросать. Я – твоя мама, и буду ей всегда, как и ты – моим ребенком. Мы может обижаться, злиться, но семьей остаемся. И будем уважительно относиться друг к другу».
- Говорим о своих чувствах: «Мне очень неприятны твои угрозы уйти из дома. Смею надеяться, что это – злая шутка. Давай обсудим, что у нас не так»
- Как правило, подростки очень эмоциональны – чувства затмевают разум, поэтому им сложно представить последствия своих решений. Задаем вопросы: «Если убежишь, то что получишь?», «Что будешь делать, если что-то пойдет не так?», «Почему именно это пришло тебе в голову?». И обязательно даем выговориться, чтобы определить причину: не хватает внимания, не умеет дружить, тяжело в общении с вами, мало свободы, не считаются с его мнением, все вышло из-под контроля.
- Сообщаем, что он может прийти к нам с любыми трудностями, что, сбегая от родителей или из дома, он не уйдет от своих переживаний и проблем. А ведь можно вместе во всем разобраться и найти решение.
- Рассказываем о возможностях службы Детского телефона доверия 8 800 2000 122, если ребенку трудно справиться с переживаниями по поводу происходящего в семье.
Работа над ошибками
Часто за угрозой побега стоит нежелание принять свое бессилие, попытка почувствовать свое влияние, в том числе и на родителей. Покажите, что вы очень цените и любите ребенка, видите его возможности и силу, что признаете его право иметь собственное мнение.
Помогите чаду понять, что им движет, какие свои потребности он защищает. Попробуйте услышать его и помочь. Перестройте общение таким образом, чтобы он почувствовал, что его слышат, понимают, уважают его потребности.
Например, если это- желание экстрима и эмоций – постарайтесь добавить в жизнь вашей семьи новых ярких впечатлений.
Если он хочет показать себя крутым в новой компании – подскажите, как еще можно заслужить уважение и проявить себя, не делая при этом глупостей.
Если ему кажется, что в семье с ним не считаются, – давайте больше выбора и спрашивайте его мнение по самым разным вопросам: как семье провести выходные, что приготовить на ужин, какой фильм выбрать для просмотра. И не только: что он готов делать по дому, а что – точно нет, в какой день он уберет комнату и т.д.
Угрозы являются сигналом для родителей, что что-то в семье не так. Это может быть попыткой ребенка проверить взрослого: «Как ты ко мне относишься, ценен ли я для тебя, важен ли?». Или – желание свободы, риска, проверка своих сил, что бывает в семьях с гиперопекой. Как бы то ни было, старайтесь поддерживать доверительные отношения с ребенком, чтобы он чувствовал, что дом – это место, куда хочется возвращаться, где чувствуешь себя в безопасности.
Вернуться к списку статей
Источник
Разумеется, мы сейчас говорим с вами о тех семьях, которые уделяют воспитанию детей должное внимание и у последних нет ни малейшего основания очернять своих родителей в глазах других людей.
«Ну-ну-ну!» – грозит малыш свои родителям и, несомненно, вызывает у них улыбку.
«Я вас сейчас в угол поставлю!» – по-прежнему смешно…
«Я в полицию позвоню, скажу, что вы меня бьёте!» – уже грустно…
Понятно, что утверждаясь в этом мире, малыши хотят стать значительными. Нет ничего страшного ни в первой, ни во второй угрозе, а вот третья это уже «звоночек», который должен заставить родителей серьёзно задуматься о том, как не позволить ребенку занять позицию безусловного лидера в семье, какие воспитательные меры применить для того, чтобы объяснить сыну или дочери, что авторитет родителей непререкаем!
Не упустить момент
Очень важно не дать ребёнку повод думать, будто он имеет право наказывать своих родителей, то есть не дать милой шутке превратится в настоящую угрозу. Если вы видите, что ребенок говорит сознательно, то есть это уже не лепет малыша, тут же его остановите! Пропустите такие слова раз-два, и ваш сын или дочь убедятся в том, что они вправе разговаривать с родителями не просто свысока, они вправе дерзить им, хамить, угрожать – все пройдет безнаказанно…
Поступки, за которые ребенка нельзя не наказать
Ребенок замахнулся на маму, со всей силы ударил кулачком отца – им вовсе не больно, опять же – весело! Но вот кулачок крепнет, удар становится ощутимее – и все равно это не опасно! Некоторые родители воспринимают такие действия ребенка как невинную шалость до тех пор, пока действительно не получают серьёзный удар – вот тогда-то они начинают бояться собственного ребенка.
Кто виноват в такой ситуации?
Не будем брать случаи, когда ребенок страдает расстройством нервной системы, во всех остальных случаях такое отношение к родителям – свидетельство полной безнаказанности и распущенности сына или дочери. Как родители будут бороться с детской агрессией – смогут объяснить всё на словах, вынуждены будут лишить ребенка многих радостей, применят более серьёзное наказание – не важно! Главное, чего они не должны допустить, это того, чтобы ребенок поднимал на них руку.
Не надеяться на кого-то другого
Ситуации, приведённые выше, требуют быстрой реакции родителей. Если ребенок их ударил сегодня, а наказывать они его будут спустя несколько дней – момент уже упущен. Что зачастую мешает родителями принять молниеносное решение?
Они не видят в этом реальной угрозы, то есть абсолютно не задумываются о будущем.
Не знают, как поступить.
Боятся обидеть ребёнка и ввести его в еще больший гнев.
Надеются, что кто-то другой должен повлиять на малыша. Например, мама будет ждать с работы папу; папа будет рассчитывать на авторитетное слово дедушки; вместе родители будут уповать на воспитателя в детском саду, учителя в школе, психолога, врача…
Ни одна из этих причин на самом деле не является основанием для бездействия родителей. Ребенок должен четко знать: ни при каких обстоятельствах он не может поднять руку на маму – есть рядом папа или он уехал в далёкие края. Поэтому маме придётся в такой момент взять ответственность на себя и самой поставить малыша на место. Папе не стоит ждать подмогу со стороны других членов семьи – он сам должен тут же наказать ребёнка. И уж тем более нельзя рассчитывать на помощь со стороны. Конечно, специалисты не откажут в совете, помогут родителям разобраться в создавшейся ситуации – но проблему вместо них они не решат.
Воспитать у ребенка чувство уважения к старшим, ответственность за свои поступки – долг семьи!
Ольга Крусь (учитель)
специально для сайта www.papaimama.ru
Источник
Я уже неоднократно слышала от других мам, что они периодически встречают агрессивно настроенных детей (на детских площадках, в садах, на своих кружках и т.п).
Читая такие посты я всегда негодовала, думала, что же нужно делать. Но большее, чем обращение к родителям ребенка, мне не представлялось.
И вот вчера я сама оказалась в подобной ситуации. Мой 4-х летний ребенок подбежал ко мне на площадке и сказал, что два мальчика сказали ему “уходи отсюда, мы тебя убьем”.
К слову, мой ребенок, любитель мультиков про человека-паука, Бен-тена, черепашек-ниньзя, тоже несколько раз в процессе домашних игр использовал слова “я его убил” и т.п. Но моя реакция всегда была незамедлительной. Я объясняю, что убивать никого нельзя, объясняю что значит “убитый”. И несколько таких объяснений позволили понять моему ребенку что значит слово “убить”.
Так вот возвращаясь ко вчерашней ситуации. Я не сразу подошла к родителям угрожающих детей, поскольку сама лично не слышала их угроз. Мой ребенок поиграл на соседней качеле, потом снова вернулся к горке, где играли мальчики. После этого он снова ко мне подошел и сказал, что ему говорят “убьем”.
Я взяла ребенка за руку, и мы вместе пошли к папе с мамой тех мальчиков. Те, как ни в чем не бывало, сидели в непосредственной близости от своих детей и попивали пиво. Мой сын сказал маме мальчиков о том, что говорили ее дети.
Ответ меня просто поразил “А ты маме рассказывай про себя”.
Тут уже я сказала, что нужно следить за тем, что говорят ее дети. И получила ответ, чтобы я за собой следила, “я с вами разговаривать не хочу, отойдите от меня.” Честно говоря я немного прихренела. И ответила что разговаривать со мной и не нужно, нужно со своими детьми общаться. На этом как-то разговор закончился и вскоре они ушли.
Сейчас понимаю, что отвечать нужно было не так. Ибо если ребенок в детстве безнаказанно угрожает убить, это проблема воспитания. Из таких детей и вырастают безбашенные дети, палящие потом в школах и т.п.
Лично я, при возникновении подобной ситуации, теперь буду обращаться к родителям, а если результата не последует, буду вызывать полицию и уведомлять органы опеки.
Поскольку разбираться должна полиция и ОРГАНЫ ОПЕКИ. Если родители не могут воспитывать ребенка, пусть этим занимается опека – это их прямая обязанность следить за благополучием детей.
Отдельным пунктом хочу отметить ситуации, когда конфликт происходит на детской площадке между родителями. В такой ситуации за 6, 5 лет я была дважды.
Оба раза основной причиной сильной конфликтной ситуации выступали !!ОТЦЫ, гуляющие со своими женами и детьми. Это отдельный пи*дец. В моей голове не укладывается, как взрослый нормальный мужик может вступить в конфликт между 2-мя женщинами!!!
Обращаю внимание, я всегда очень корректна с чужими детьми, и если возникает проблема, никогда не позволяю себе крикнуть на чужого ребенка.
Обе конфликтные ситуации возникали, когда в процессе игры чужие мамы повышали голос на моих детей. Ну здесь я просто зверею. Мой основной аргумент – если вы недовольны, обращайтесь ко мне, повышать голос на моих детей ЗАПРЕЩЕНО.
Так вот этот самый аргумент оба раза привлекал в конфликт мужей орущих теток. Но я ж блин не размазня. Я ругаюсь с мужиками, объясняя им (без матов и оскорблений) что не мужик он, если угрожает женщине, одной гуляющей с детьми. Пытаюсь ему объяснить, что завтра в такой ситуации может оказаться его жена, которая будет гулять одна, и на нее станет нападать такой же урод под лозунгом “защиты жены”.
Во второй раз вообще мужик оказался мудаком тем еще. Я, гуляющая с двумя детьми и беременным пузом, а этот урод меня хватает за руку и разворачивает к себе от своей жены.
В общем два этих конфликта показали мне, что таких мужиков может быть много. И со всеми нет смысла конфликтовать. Нужно просто вызывать полицию. И больше сохраненных нервов.И хоть что-то может быть отложится у мужика в голове и у бабы, которая решается поорать на чужого ребенка.
Источник
Радио «Свабода» попыталось разобраться, почему обычные с виду дети превращаются не только в неуправляемых подростков, но и в настоящих монстров, готовых убивать родных и близких.
«Чтобы не знал, что такое нищета»
«Был такой хороший ребенок, а потом его как будто подменили», – говорит Людмила, чей несовершеннолетний сын отбывает длительное наказание в Бобруйской детской колонии.
В 15 лет парень жестоко избил своего друга, который стал калекой на всю жизнь. Во время следствия в разговоре с детским психологом сказал, что поступил так, потому что просто хотел так сделать. Избивать ему было приятно. Никакой жалости к пострадавшему нет. Раскаяния тоже.
Людмила – тот редкий случай, когда мать видит в поступке сына и свою с отцом вину. Говорит, что проявления жестокости у мальчика начали наблюдаться лет в 13-14. Тогда сын быстро вырос сантиметров на 20, физически окреп. Однажды пришел домой пьяный. Родители стали воспитывать, кричать, а сын в ответ поднял на них руку и начал их избивать. В доме стоял крик, но соседи не вмешивались. Их квартира была не единственной, где скандалила семья.
Рассказывать кому-то об этом и других подобных случаях Людмиле с мужем было стыдно, обращаться в милицию – тем более. Идти с матерью к психологу подросток категорически отказывался.
Успокаивало то, что вспышки гнева у парня случались нечасто. Внешне он выглядел хорошим и вежливым, в школе учился хорошо. Если следователи после ареста подростка опрашивали соседей об обстоятельствах в семье, те все как один говорили: образцовые родители, много работают, сынок ухоженный, живут хорошо, в семье все есть – машина, дача…
«Мы с мужем в молодости жили бедно, – говорит Людмила. – Когда появился сын, поставили перед собой цель, чтобы тот никогда не знал, что такое нищета. Работали по 24 часа в сутки. Разумеется, уставали, нередко скандалили между собой из-за денег. В присутствии сына – а тот плакал и просил, чтобы мы остановились. Ему совсем другое было нужно».
«Я остаюсь одна с этим монстром»
Тюремные психологи, которые работают сейчас с осужденным подросткoм, называют его состояние психическим расстройством личности.
По отечественной клинической классификации это не болезнь, а болезненные изменения характера. Ключевые симптомы – неспособность раскаиваться, выполнять социальные нормы, склонность к обману.
Такие дети не поддаются «общим правилам», и у них свои понятия о том, что такое хорошо или плохо. Они могут жестоко избить другого человека (чаще всего ровесника или младшего) только потому, что тот отказал им в чем-то или сделал что-то такое, что им не нравится. Специалисты говорят, что таких детей в последнее время становится все больше.
Еще одна история, о которой на форуме радио «Свабода» в качестве отклика на публикацию о недавней трагедии в Слониме сообщила мать 16-летнего парня.
«В последнее время с сыном происходит то, что нормальные люди не воспринимают. Он ненавидит всю семью. Мы, домашние, для него твари, не достойные жить на земле.
Младшего брата с ним оставить нереально. Это заканчивается кровью. То нос разбит, то голова, то синяк. В 10-м классе его выгнали из школы за долгие прогулы. Пошел в училище – и оттуда выгнали через месяц.
О том, чтобы пойти работать, и слушать не хочет. Просто сидит дома. Спать ложится в 5 утра, просыпается в 5 вечера. Если не спит, то смотрит телевизор или сидит в интернете. Входить в его комнату категорически запрещено. У него своя отдельная посуда, которую он держит в комнате. Ест там же. Дверь запирает.
Ему буквально все обязаны – давать деньги, одевать по моде и вообще обеспечивать всем необходимым.
Более-менее тихо он ведет себя при отце, но того постоянно нет дома, работает много. Я остаюсь одна с этим монстром и боюсь даже представить, что будет, когда он вырастет. Понимаю, что надо что-то делать, но не знаю что. Чем дальше, тем хуже. Ведь он может избить нас вообще. При этом он не курит, не выпивает, не наркоман, и друзья у него все внешне нормальные ребята», – пишет женщина.
«Не раз угрожал нам, что убьет»
Ирина из города на юге Беларуси говорит, что тоже боится своего сына. Ее Саше нет и 14 лет. В таком возрасте даже за самые тяжкие правонарушения не бывает уголовной ответственности. Его не отдадут под суд, не направят в спецучилище для проблемных подростков, а тем более в детскую колонию. Он остается в семье.
«Я боюсь и за себя, и за дочь, – говорит Ирина. – Саша не раз угрожал нам, что убьет. Меня, например, бил ногой в живот. Крутил руки, пальцы.
Я переживаю, что в лучшем случае он попадет за решетку, а в худшем его однажды найдут убитым. В школу он почти не ходит, а если там появляется, то для того, чтобы в очередной раз кого-то обидеть.
Кто-то дал ему баллончик, он поджег его спичкой и сжег маленькому мальчику волосы. Он никак не реагирует на замечания. Только смеется.
Может забрать у нас деньги. Когда спрашиваю у него: “Зачем, у тебя же все есть?” – слышу ответ: “Мы с пацанами хотели что-то купить”. Возможно, это наркотики. Однажды он уже пришел домой утром, неизвестно где проведя ночь, в наркотическом состоянии, с расширенными зрачками. Вел себя очень странно – сам с собой разговаривал, сам себе смеялся. Я боюсь и за него, и за нас».
Как говорит Ирина, в своих многочисленных походах на комиссии по делам несовершеннолетних она слышала о самых разных случаях с «трудными подростками»: вот 14-летний подросток изнасиловал 11-летнего мальчика, вот группа девушек такого же возраста цинично и жестоко расправилась с бывшими подругами за то, что те «посмели» их обидеть. Избивали руками и ногами, плевали в лицо, заставляли есть землю, имитировать половые акты. А пытки животных – это для милиции уже вообще рутина.
В соседней России звучат предложения, чтобы снизить возраст судебной ответственности. Ирина ничего хорошего в этом не видит – в стране не создана система исправления и реабилитации детей, совершивших преступления.
«Даже если и снизить этот критерий и посадить всех малолетних правонарушителей за решетку, это не решит проблему. Такие дети только станут заложниками тюремной системы и не смогут уже никогда вернуться к нормальной жизни».
Такие подростки – в «наручниках» синдрома брошенного человека
Активистка одной из неправительственных чернобыльских инициатив на юге Германии Сюзанна Вильд недавно приезжала в Беларусь с группой тех, кто принимает у себя дома на каникулах белорусских детей.
По первому образованию Сюзанна социальный педагог. В Германии долго работала с трудными подростками. Теми, кто ведет себя агрессивно, делает что-то противозаконное, хулиганит, ворует, грабит. Не раз в рамках благотворительной чернобыльской программы принимала на каникулах не самых «легких» белорусских детей из загрязненных радиацией местностей.
«По сути, трудные подростки во всем мире очень похожи между собой психологически, – говорит Сюзанна. – Все они оказались в “наручниках” синдрома брошенного человека, живут в состоянии тревоги, постепенно становятся замкнутыми, подозрительными. Переживания отражаются на лице: чаще всего у них очень грустные глаза».
Понятие «синдром брошенного» впервые использовал К. Г. Юнг. Психологи и социальные педагоги из разных стран часто его вспоминают, когда речь идет о жестоких преступлениях, совершенных детьми и подростками.
Разумеется, не все дети из неблагополучных семей становятся преступниками, однако практически все несовершеннолетние, совершившие преступления, так или иначе имели проблемы в семье. Если исчезают отношения с близкими людьми, хотя физически они рядом, когда ребенок не слышит любви от тех, кого сам любит, то чувствует опустошение и боль утраты.
В отличие от Беларуси, в Германии существует ювенальная юстиция – сеть учреждений и организаций, которые совместно, на основе соответствующих законов и процессуальных норм работают с несовершеннолетними правонарушителями.
Воспитание таких детей курируется ведомством по делам молодежи Югендамт. Немецкие дети по закону имеют право на воспитание без насилия. Наносить им телесные повреждения, психические травмы, унижать человеческое достоинство запрещено.
Еще один принципиальный момент, на который реагирует Югендамт, – родители не должны оставлять ребенка надолго без присмотра, чтобы тот случайно не покалечился. Сигналы даже о малейшем нарушении этих норм, а тем более о скандалах в семьях поступают в Югендамт обычно от соседей.
Сюзанна Вильд говорит: чтобы выяснить, в каких обстоятельствах живет ребенок или подросток, ее коллеги общаются с учителями и одноклассниками, с родителями. Ведомство становится своего рода опекуном для ребенка.
Что делают с «опасными» подростками в Германии
Сюзанна Вильд: «Если закон нарушает подросток до 14 лет, то он не может попасть за решетку. Тем не менее, если это проблемный подросток и его действия могут быть опасными для других, его могут направить в учреждение типа детского дома.
Это обычно маленькие здания, рассчитанные на небольшую группу детей. Кроме социальных педагогов, с такими детьми работают психологи и медики. Поскольку дети чаще всего из неблагополучных семей, их учат тем элементарным жизненным вещам, которых они не узнали у себя дома. Например, самим готовить для себя и группы семейный завтрак, вместе есть и обсуждать, например, результаты прошедшего дня или вещи, которые их волнуют».
В работе с такими подростками, которые часто имеют психологические травмы, используется «педагогика переживаний»: специалисты стараются поднять у подростка уровень эмпатии.
Как показывает практика, этому очень способствуют групповые походы в лес, выезды на природу на велосипедах. Несколько дней подростки живут в палатках, учатся обслуживать себя в условиях намного более сложных, чем в городе.
Кстати, подобные подходы также встречались и в программах немецкого отдыха чернобыльских детей, среди которых были девочки и мальчики из неблагополучных семей, воспитанники интернатов и детских домов. Многие из них впервые в жизни праздновали дни рождения за убранным самими же красивым столом, выезжали вместе со взрослыми на пикники на природу, делали на выходные походы на велосипедах и лодках.
По словам Вильд, все это повышает в глазах подростка собственную самооценку и самосознание – то, чего таким детям чаще всего не хватает: «Один из главных принципов немецкой социальной педагогики – ни один человек не должен быть утрачен».
Источник