Развитие отношений матери к ребенку

Отношения привязанности  матери и ребенка, их влияние на последующее развитие личности

Влияние матери на формирование и развитие личности ребенка в значительной степени определяет в будущем успешность прохождения им процесса социализации и последующей социальной адаптации. Для объяснения особенностей протекания данного взаимодействия достаточно важным представляется рассмотрение личностных особенностей как ребенка, так и самой матери, социальной ситуации ее развития, отношений в родительской и настоящей семье в системе родственных связей, распределения ответственности и ролей, установления правил и характера коммуникаций.

Как известно, семья может являться как мощным фактором развития эмоционально-психологической поддержки личности, так и источником психической травмы и связанными с ней разнообразными личностными расстройствами: неврозами, психозами, психосоматическими заболеваниями, сексуальными перверсиями и отклонениями в поведении. К семейной атмосфере человек чувствителен на протяжении всей своей жизни, однако наибольшее влияние семья оказывает на формирующуюся личность. В семье формируется отношение ребенка к самому себе и окружающим его людям. В ней происходит первичная социализация личности, осваиваются первые социальные роли, закладываются основные ценности жизни. Родители естественным образом оказывают влияние на своих детей: через механизмы подражания, идентификации и интериоризации образов родительского поведения.

Как правило, первым человеком, который дает ребенку представление об окружающем мире и положении в нем является мать. Ребенок еще не родился, а его психологический проект уже существует в ожиданиях матери, она уже предполагает, что он обладает определенными чертами личности, характера и способностями. После рождения осознанно или неосознанно мать начинает воспитывать своего ребенка в соответствии со своим первоначальным проектом, согласно которому ребенку могут приписываться положительные или негативные качества. Формирование тех или иных личностных черт у ребенка происходит через создание матерью для своего ребенка зоны свободы или ограничений и запретов, говорящих о доверии или недоверии матери к своему ребенку. Именно этот посыл «считывает ребенок через свое бессознательное начало в общении с матерью.

Наличие страхов у матери, тревожность в отношениях с ребенком, избыточное предохранение его от опасностей и изоляция от общения со сверстниками, эмоциональное непринятие приводит к возникновению страхов и у ребенка. Мать всегда играет активную роль в возникновении тревоги, особенно в детских неврозах, этиология которых, несомненно, восходит к раннему детству.

На формирование готовности женщины к материнству оказывают влияние социально-психологический климат в семье и взаимоотношения с супругом. Традиционная функционально-ролевая согласованность супругов, их внимательность друг к другу, неконфликтность в общении способствует позитивному принятию ими своих родительских функций: самостоятельности в воспитании, отсутствию строгости и раздражительности по отношению к ребенку, отсутствию ощущения «мученичества» в выполняемой роли родителя. В дальнейшем это выражается в стремлении к демократическим отношениям с ребенком, учете его субъективных качеств, потребностей, стремлений, желаний, некоторой самостоятельности в принятии решений. Все перечисленное является благоприятными факторами для психического развития ребенка, приобретения им положительного коммуникативного опыта (одной из предпосылок готовности к родительству), сохранения и развития доброжелательных отношений между супругами и создания благоприятного психологического климата в семье в целом.

В основе девиантного материнства лежит неблагоприятный детский коммуникативный опыт. Будущая «отказница» отвергалась своей матерью с детства, что привело к нарушению процесса идентификации, как на уровне психологического пола, так и при формировании материнской роли. Неудовлетворенная потребность в материнской любви и признании не позволяет «отказнице» самой стать матерью. Ведущая потребность женщины с девиантным материнским поведением – получить любовь и признание своей родной матери. Такая потребность приводит к эмоциональной зависимости от матери и во многом блокирует личностный рост женщины, не позволяя ей самой в будущем стать матерью. Предполагается, что для формирования нормального материнского поведения необходима идентификация с матерью, а затем на ее основе – эмоциональная сепарация .

Общение ребенка с матерью на первом году его жизни позволяет сформироваться базовому доверию или недоверию по отношению к миру. В этих интеракциях важно то, что малыши начинают обнаруживать определенную последовательность, предсказуемость и надежность в действиях своих опекунов. Когда они чувствуют, что родитель последователен и надежен, у них вырабатывается чувство базового доверия к нему. Альтернативой является ощущение недоверия, чувство, что родитель непредсказуем и ненадежен и его может не оказаться рядом, когда в нем будет необходимость. Доверие, таким образом, – это ощущение, что другие люди надежны и предсказуемы.

Также следует отметить, что в первые месяцы жизни младенцу свойственен особый вид физической эмпатии с материнской фигурой, так что младенец автоматически чувствует напряженное состояние матери. Если мать испытывает тревогу, ее испытывает и малыш; если мать спокойна, спокоен и малыш. Эти ранние интеракции, в свою очередь, влияют на последующие установки. Важно, чтобы родители ощущали оправданную уверенность в своих силах, с тем, чтобы малыши не стали относиться слишком настороженно к межличностному контакту. Малышам необходимо чувствовать, что нахождение рядом с другими людьми в основе своей положительно и придает уверенность.

В случае, если окружающие ребенка люди, в первую очередь мать, являются гиперопекающими, запугивающими, раздражительными, сверхпедантичными, потакающими, неустойчивыми, придирчивыми, равнодушными у ребенка развивается не чувство принадлежности «мы», а напротив, возникает острая незащищенность и мрачные предчувствия. Это чувство изоляции и беспомощности в мире, представляющемся ребенку потенциально враждебным. Это все в последующем не дает ребенку относиться к другим людям непосредственно, как подсказывают его реальные чувства, и вынуждает его найти иные пути обращения с ними. Он должен (бессознательно) вести себя с людьми так, чтобы это не возбуждало (или не повышало), а, скорее, смягчало бы его тревогу. Особые установки, проистекающие из подобной бессознательной стратегической необходимости, определены как темпераментом ребенка, так и характером его окружения. Он может попытаться либо вцепиться в наиболее могущественное лицо из своего окружения, либо возмутиться и вступить в борьбу с окружением, либо захлопнуть перед другими двери своей внутренней жизни и уйти от них эмоционально. В принципе это означает, что он может идти к людям, против людей или прочь от них.

Нарушение отношений между матерью и ребенком в дальнейшем может проявиться в возникновении различного рода девиаций в поведении ребенка.  Исследование матерей агрессивных подростков показало наличие противоречивых родительских ожиданий со стороны матерей: данные матери хотели бы, чтобы их дети обращались к ним за помощью, при этом они также считали, что для мальчиков важно научиться решать свои проблемы самостоятельно. Ситуация, в которой мальчик поощряется и наказывается за одно и то же поведение, определенно делает его конфликтным и усиливает враждебность и чувство обиды. Кроме того, снисходительное отношение матерей к проявлению агрессии против себя способствовало проявлению агрессии дома и развитию агрессивного поведения в целом. Также если подросток воспитывается в семье, в которой его отвергает отец, а мать, в свою очередь, непоследовательна в своем отношении к зависимому оведению своего сына, то подростки в последующем начинают бояться и избегать тесных зависимых отношений .

Воспитывая девочку, мать также может столкнуться с рядом затруднений, связанных с формированием полоролевой идентификации у дочери. Отношения между матерью и дочерью рассматриваются в свете нескольких ключевых проблем, причем в центре стоит сложный процесс идентификации с матерью и отличения от нее. Протекающие между матерью и дочерью процессы идентификации и проекции ведут к передаче новых конфликтов мать-дочь от поколения к поколению. Именно при рождении дочери велика вероятность, что возродится и оживет отношение к собственной матери. При позитивном отношении к собственной женственности женщины фантазируют о своем собственном новом рождении в дочери. Рождение дочери может связаться с желанием, происходящим из периода кризиса повторного сближения, приводя к триангуляции в ряду нескольких поколений: быть маминым ребенком, и как мама, самой иметь ребенка. К тому же, может исчезнут и чувство утраты матери, берущее начало в фазе сепарации-индивидуации. Для женщин, которые чувствуют, что не приняты своей матерью, или сами не могут принимать свою мать, есть две возможности: либо они пытаются справиться с неразрешенными конфликтами, воссоздавая былые конфликты в отношениях с дочерью, либо чувствуют, что более или менее осознанно охвачены этими былыми чувствами.

В подростковый период создается новая схема конфликта матери и дочери. Вновь обостряется противоречие на уровне тела и проблем сходства-несходства наряду с возобновлением эдиповых конфликтов. Как раз у тех матерей, которые, защищаясь от эдиповых страхов, полностью свели себя к «материнству» просыпающаяся сексуальность и отдаление дочери вызывают сепарационную тревогу. В этом случае мать пытается удержать и/или контролировать дочь, а дочери нелегко уклониться от посягательства матери на ее независимость.

На процесс индивидуации в более взрослом возрасте может заметно повлиять эмоциональный дефицит в раннем детстве. Лишь когда ребенок примет в себя «достаточно хорошую мать», он способен справиться с фазой разрыва и достичь постоянства и независимости от реально доступного материнского объекта. Нестерпимое чувство заброшенности может привести к тому, что мать интроецируется как целое. Поскольку у такой интроецированной матери отсутствуют «хорошие» свойства, одновременно сохраняется тоска по хорошим материнским объектам во внешнем мире, интрапсихически соответствующая цеплянию за «хороший объект» и фантазии, будто «хороший объект» может быть только один.

К сожалению,  развитие автономии у девочки неизбежно останется недостаточным, пока она не сумеет воспринять и мать как автономный объект со своими собственными правами. А мать со своей стороны способна контролировать свои собственнические и идентификаторские инстинкты и воспринимать дочернюю индивидуальность лишь в том случае, если она сама приобрела достаточную дистанцию от подобной идентификации с собственной матерью. Я-идеал какой-то во всем хорошей матери, никогда не оставляющей ребенка, женский страх, легко ассоциирующий отдаление с разрывом отношений или чувство вины, связанное с агрессией периода сепарации, могут остаться в качестве рудиментов изначального взаимодействия маленькой дочери с матерью.

Неразрешенный конфликт в отношениях с матерью препятствует интеграции собственной женственности. Идентификация не самоотождествление с другим лицом, а отнесение себя к какой-либо категории лиц или классу людей. В результате такого соотнесения происходит социальная категоризация личности и осознание себя как социального субъекта в данной социальной реальности. Невозможно целостно воспринимать самою себя, опираясь при этом на тотальное отрицание образа матери.

Воспитание девочки матерью в неполной семье также в последующем отражается на ее развитии. Психоанализ указывает, что развитие девочки движется от привязанности к матери в направлении идеализации отца. В отсутствие отца такого движения не происходит, так как ориентиры движения утрачены. И оказывается, что ребенок не в состоянии преодолеть влияние психического поля матери. Даже когда отец ругает свою жену, он тем самым способствует сепарации детей от психологического поля матери, так как позволяет взглянуть на происходящее с другой точки зрения, заставляя задуматься, а действительно ли дело обстоит так, как говорит мать.

Девочка, растущая без отца, целиком поглощенная психологическим полем матери, не научается диссоциироваться от нее, от ее проблем, эмоциональных состояний. Необходимо, чтобы произошел объективный процесс сепарации-индивидуации в отношениях с матерью.

Сказанное выше позволяет сделать вывод, что в неполных семьях зачастую происходит формирование сверхзависимости между матерью и ребенком. Дети в таких семьях, не сумев построить собственный «Образ-Я», могут остаться с мамой и прожить с ней всю жизнь. При этом осознанно или неосознанно мать будет привязывать их к себе, испытывая страх одиночества и старости. Становясь одинокими людьми, такие «выросшие дети» испытывают повышенную тревожность перед миром, остро чувствую свою незащищенность и уязвимость. Их мучают страхи, они мнительны и подозрительны, ожидая от окружающих людей каких-либо неблаговидных поступков по отношению к себе. Часто такие негативные ожидания преувеличены и не связаны с реальным отношением к ним людей. Они стремятся найти защиту у мамы, которая, как им кажется, надежно, как «стена», закрывает их от агрессивного и непредсказуемого внешнего мира.

Однако нельзя говорить односторонне, обвиняя во всем только мать, которая в своем материнстве ищет путь спасения от одиночества. Вполне оправданно можно говорить и о вине ребенка – сына или дочери. Сына или дочь, вступающих в период подростничества или юности, можно обвинять в том, что они не борются за себя, за свое взросление и за свою самостоятельную жизнь. В определенном смысле они пользуются матерью, ее жизненной силой и опытом, испытывая страх перед взрослением. Ведь стать взрослым – это взять на себя обязательства, усвоить социальные нормы и запреты, принять долг любви, материнства и отцовства. Это все – тяжелый ежедневный труд, исполняемый не столько по желанию и в соответствии с принципом удовольствия, сколько по чувству долга и в соответствии с принципом объективно-необходимого.

Подводя итог описанию дисгармонии в отношениях между матерью и ребенком, неизбежно возникает вопрос: каковы пути коррекции данных отклонений и как помочь всем членам семьи обрести личностную зрелость и встать на путь личностного роста и гармонии в развитии. До самого конца жизни дети могут предъявлять претензии матери и перекладывать на нее ответственность за собственные недостатки. Терапия же может помочь изменить это переложение ответственности, признать собственный вклад в эти проблемы и распутать многие осложнения между матерью и детьми через понимание (в смысле эмпатии) судьбы собственных родителей.