Подмена ребенка история развития
МОСКВА, 21 июл – РИА Новости, Александр Чернышев. Младенцев перепутали в роддоме, и они выросли в чужих семьях – похоже на сюжет мыльной оперы, однако это реальная история. Девятнадцатого июля Ленинский районный суд города Перми вынес решение о компенсации морального вреда двум матерям, чьих дочерей перепутали сорок лет назад. Каждая получила по миллиону рублей. РИА Новости разбирает похожие случаи.
“Муж думал – нагуляла”
Вечером 7 марта 1978 года в районную больницу села Пожва привезли сразу четырех рожениц. Для небольшого медучреждения многовато. Возможно, именно поэтому новорожденным забыли наклеить бирки с именами. И двух девочек перепутали: их кормили чужие матери, вместе с которыми они и выписались из роддома.
“Поначалу мы с мужем ничего не подозревали: думали, Таня в бабушку темненькая. Но когда подросла, стали замечать – разрез глаз не тот, да и характер: мы с мужем спокойные, а она взрывная”, – вспоминает в разговоре с корреспондентом РИА Новости Юлия Ивановна Савельева.
Через несколько лет Римма Павловна – биологическая мать Татьяны – навестила Юлию Ивановну и призналась, что тоже мучается сомнениями по поводу ребенка: голубоглазой блондинки Вероники, не похожей на чернявых родителей.
“Муж Савельевой, начальник уголовного розыска, пошел в больницу разбираться. Там сказали, что архив со всеми картами сгорел, а главврач с акушеркой уволились и переехали в другой город. Все подозрения так и остались на словах – теста ДНК тогда не было”, – поясняет адвокат Швецовых и Савельевых Игорь Саввин.
В результате девочки росли в чужих семьях. Супруг Риммы Павловны все чаще сомневался в верности жены: “Уж больно не похож ребенок, небось нагуляла”. Из-за частых скандалов семья распалась.
“Родители развелись, когда мне было шесть. Я и сама спрашивала у мамы, в кого я такая, но она только отшучивалась. Когда мне исполнилось тридцать, мать призналась, что всю жизнь подозревает подмену”, – рассказывает Вероника Швецова.
В конце концов она поехала в село Карагай к Савельевым.
“При встрече я сразу отметила, что Юлия Ивановна похожа на меня. Точнее, я на нее. Сейчас мы хорошо общаемся, заезжаю к ней. Но чувство, что у меня забрали семью, так и сидит внутри”, – продолжает Вероника.
Услышав от матери о приезде “настоящей дочери”, Татьяна, которая воспитывалась у Савельевых, была поражена: она-то не сомневалась, что растет в родной семье.
“Я сначала не поверила, а потом у меня началась истерика – ничего не хотела знать и слышать. Столько жизней перевернуто с ног на голову! Спустя время успокоилась и поехала с мужем знакомиться с Риммой Павловной, теперь иногда созваниваемся – она всегда рада меня услышать. Конечно, я по-прежнему люблю маму, но что-то все же надломилось”, – признается в беседе с РИА Новости Татьяна Савельева.
Чтобы окончательно развеять сомнения, сделали экспертизу ДНК. Результаты подтвердили подозрения. Семьи решили добиваться справедливости через суд.
“Доказательная база строилась на экспертизе ДНК, а также информации из ЗАГСа, где семьям на основании справок из роддома выдавали свидетельства о рождении. Три иска от Юлии Ивановны, Вероники (по десять миллионов) и Риммы Павловны (на двенадцать миллионов рублей) объединили в одно дело. Ответчиков тоже было несколько – родильный дом Пожвы, Минздрав и Минфин. В итоге 19 июля суд принял решение: обязать Российскую Федерацию в лице Министерства финансов выплатить каждому из троих по миллиону рублей. Сейчас Татьяна тоже готовит иск”, – резюмирует Саввин.
Детдом вместо семьи
История хоть и удивительная, но не уникальная. РИА Новости уже рассказывало о подмене, произошедшей в 1987 году в Челябинске. Тогда путаница, вероятно, возникла из-за схожих фамилий рожениц – Туганова и Тулигенова. Хотя еще в роддоме у Тугановой появились подозрения, что она кормит не свою дочь, врачи все списывали на послеродовой стресс, а вторая мама не шла с ней на контакт.
В итоге Зоя Антоновна Туганова забрала малышку и воспитывала ее как родную. “Я тогда работала проводницей поезда: в округе поговаривали, что залетела, пока моталась туда-сюда. Но муж любил Катеньку, а она его даже больше меня. В конце концов мы смирились”, – объясняет Туганова корреспонденту РИА Новости.
А ее биологическая дочь Люция росла в бедной многодетной семье в глухой башкирской деревне, часто недоедала и постоянно болела. Мать злоупотребляла алкоголем, детьми не занималась. Отец попал в тюрьму за убийство. Девочка оказалась в интернате. Когда она его покидала, родители уже умерли.
В 2017 году Екатерина разыскала Люцию и предложила сделать ДНК-тест: все подтвердилось. Сначала в суд обратилась Зоя Антоновна и получила компенсацию в миллион рублей, затем ее примеру последовали Люция и Екатерина. Они тоже выиграли дело о взыскании с Минфина по миллиону рублей каждой. Министерство попыталось обжаловать приговор, однако 16 июля Челябинский областной суд оставил решение районного суда в силе, сообщила РИА Новости пресс-служба облсуда.
“Крутили пальцем у виска”
Подмены случаются и в наше время. Шестого августа 2013 года в роддом Набережных Челнов поступили две роженицы: по совпадению, обе Людмилы Александровны, и обеим решили делать кесарево сечение. Родили с разницей в минуту.
“Мы лежали в соседних палатах, оборудования не хватало, поэтому акушерка пеленала наших детей на одном столике – и перепутала бирки”, – объясняет Людмила Трофимова.
Ее смутил вес ребенка: сразу после родов – 2800, а через два часа – уже 3300. Вечером она пошла в детскую посмотреть на малышку. “Дочка не сильно походила на старшего сына, мне показалось это странным – у них разница всего-то год и семь месяцев. Я попросила показать ребенка Людмилы Дубаевой – девочка выглядела точь-в-точь как ее старший братик”, – уверяет Трофимова.
Утром молодые матери вместе с другими роженицами стали сравнивать детей, но ничего толком понять не смогли. Позвали главного педиатра. “Он только покрутил у виска – быть такого не может”, – вспоминает собеседница.
Так их и выписали. Но уже через неделю к Трофимовой приехала сестра Дубаевой и сообщила, что проверка на отцовство не показала родства. И предложила сделать перекрестный ДНК-тест. Семьи с детьми поехали на экспертизу в Казань. Спустя месяц пришли результаты – новорожденных действительно перепутали.
“Мы с адвокатом отправились в органы опеки узнать, что теперь делать. А те сказали: “Не знаем, меняйтесь обратно”. В роддоме никто ничего выяснять не захотел. “Что ты принесла? Я такую бумажку могу где угодно напечатать”, – отреагировал замглавврача. Тут уже нервы не выдержали”, – негодует Трофимова.
Вместе с адвокатом ей удалось юридически доказать факт подмены детей и получить новые справки из роддомов, только после этого семьи смогли поменять детей. “Это было не так просто. Спросите любую молодую мать, готова ли она заменить ребенка на другого через три месяца после родов. Однако мы понимали, что должны это сделать. Легли в одну палату детской больницы в Казани на полное обследование и постепенно привыкали к своим детям, а они к нам. Именами тоже обменялись: три месяца моя Аня звалась Айшат”, – рассказывает Трофимова.
Позже они обратились в суд, который в мае 2014 года принял решение взыскать с роддома по двести тысяч рублей в пользу матерей, по пятьдесят тысяч – детям, плюс возместить расходы на сбор документов. После служебного расследования должностей лишились начальник управления здравоохранения Набережных Челнов, главврач Камского детского медицинского центра, его заместитель и акушерка.
“Так и не увидела сына живым”
Но добиться в суде компенсации удается не всегда. Третьего июля 1986 года в одном из роддомов Казани на свет появились сыновья Флюры Фазлыевой и Разии Факаровой.
Когда врачи принесли Фазлыевой новорожденного Ильшата, она сразу сказала, что это не ее ребенок. Но те лишь развели руками: “Женщина, вот бирки с вашими инициалами”. Долгие годы мать не покидали сомнения, что Ильшат – не ее родной сын, а в 2011 году тест ДНК установил, что родители двадцать пять лет воспитывали чужого ребенка.
“Мама попросила сдать кровь для исследования, скрыв, для чего оно проводится. Позже за семейным ужином, собрав близких родственников, папа показал мне результаты ДНК. Я разрыдался и вышел из-за стола. Теперь не дают покоя мысли, что мать всю жизнь не могла полюбить меня как родного сына”, – описал произошедшее Ильшат Фазлыев в своем иске.
Его родители решили разыскать биологического сына, но роддом был давно закрыт, а картотека уничтожена потопом. Тем не менее в ЗАГСе сохранился список из десяти детей, родившихся там в тот день. Фазлыевы обошли всех, последними оказались Факаровы. По фотографиям родители поняли, что детей поменяли, – Ильшат был как две капли воды похож на старшего сына Факаровых Рустэма. ДНК-тест это подтвердил. Долгие годы их настоящий сын Айдар жил по соседству, ходил с Ильшатом в один детсад и учился с ним в параллельном классе.
К несчастью, увидеться с сыном родители уже не могли: в 2004 году он трагически погиб. Все эти переживания стоили супругам здоровья – Флюра получила неизлечимое нервное заболевание, а мужу поставили онкологический диагноз.
Обе семьи обратились в суд с требованием возместить моральный ущерб и расходы на экспертизу. Кроме того, они рассчитывали на публичные извинения от Минздрава Республики Татарстан. Однако им было отказано. “Городская больница № 8, чьими сотрудниками, по мнению истцов, произведена подмена детей, ликвидирована”, – говорится в судебном решении.
Не только в России
Подобные случаи происходили не только в России. Так, в 2013 году в одной из частных аргентинских клиник перепутали двух новорожденных девочек. Подмена вскрылась случайно. При выписке обнаружилось, что у обоих младенцев указан одинаковый вес и обстоятельства рождения, хотя до этого одной из матерей давали другую информацию. В итоге женщины начали общаться и провели генетический тест. Оказалось, что их дочек перепутали.
До этого в 2007 году громкий случай произошел в Германии. Там разгорелся скандал, после того, как отец полугодовалой девочки решил провести тест на отцовство – девочка была совсем на него не похожа. В итоге оказалось, что ребенок не его.
Возмущенные родители обратились в клинику святой Елизаветы, где девочка появилась на свет в один день c еще 14 младенцами. В результате врачам удалось установить, чьего ребенка воспитывает пара и у кого оказалась их собственная дочь. Главный врач клиники Франц-Иосиф Бакес предположил, что такое могло произойти во время купания новорожденных, когда бирки с именами снимаются.
Аналогичный случай произошел в том же году в Чехии. Там в центре внимания оказались две 10-месячные девочки, которых тоже перепутали в роддоме.
За два года до этого две семейные пары из Аргентины узнали, что шесть лет воспитывали не своих детей. Когда правда раскрылась, родители решили детьми не меняться.
Источник
Оглавление
Обеспечение безопасности личности от преступных посягательств представляет одну из основных обязанностей правового государства. Конституцией Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина (ст. 45).
Осуществление этой важнейшей государственной функции, непосредственно связанной с обязанностью государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ), требует создания системы гарантий, включающей многообразные организационные средства и правовые формы решения этих задач. Сфера общественных отношений, возникающих в процессе организации и реализации государственной защиты личности от угроз и посягательств преступников, охватывает широкий круг правового регулирования, осуществляемого правовыми системами уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права. Системообразующим в этом комплексе правовых связей и институтов выступает широко понимаемое уголовно-правовое воздействие, основным предметом, целью и содержанием которого следует признать уголовно-правовую защиту прав и интересов личности потерпевших от преступных посягательств.
Личная свобода человека составляет важнейшее благо, нормальное условие развития личности и общества. Всеобщая декларация прав человека, утвержденная Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., в ст. 3 и 4 провозгласила, что каждый человек имеет право на свободу и на личную неприкосновенность.1 В свою очередь право на свободу и личную неприкосновенность гарантирует ст. 22 Конституции РФ.
Приоритетная охрана интересов ребенка признана международным сообществом в качестве одного из основных принципов современного права, получившего нормативное закрепление в ст. 3 Конвенции о правах ребенка (1989), который согласно Конституции РФ является частью ее правовой системы. Российский уголовный закон, оформивший предписания относительно охраны несовершеннолетних в самостоятельную главу, обнаруживает высокую степень соответствия требованиям международного сообщества в части защиты прав ребенка.
Цель исследования: изучение нормативно-правового регулирования ответственности за подмену ребенка.
Задачи исследования:
- Рассмотреть развитие законодательства об ответственности за преступление – подмену ребенка.
- Сформулировать и определить место преступления – подмена ребенка в системе преступлений против семьи.
- Изучить особенности состава преступления, связанного с подменой ребенка.
Объект исследования: общественные отношения, возникающие в сфере регулирования уголовной ответственности за преступления, связанные с подменой ребенка, урегулированные нормами Уголовного кодекса РФ.
Предмет исследования: нормы уголовного права, регламентирующие уголовно-правовую характеристику подмены ребенка.
1. История развития российского законодательства о преступлениях, связанных с подменой ребенка
В российском уголовном праве преступления против интересов семьи, к которым и относится подмена ребенка, рассматривалось в рядке преступлений против свободы личности. Похищение людей понималось как физический захват личности в различных целях, по свойству которых оно распадалось на работорговлю, сокрытие или изменение происхождения младенца и похищение женщин.
Уже римское право предусматривало в ряду тяжких преступлений похищение людей, понимая под ним обращение человека свободного в состояние несвободы. Право каноническое взглянуло на это деяние как на тяжкую кражу. Из современных законодательств французское и бельгийское не содержат о нем особых постановлений, довольствуясь общими постановлениями о заключении и задержании; напротив, кодексы германской семьи предусматривают его, под именем Menschenraub, особо, как “квалифицированное полное лишение свободы”.
У нас еще в московском периоде под угрозою наказаний запрещалась продажа людей свободного состояния в несвободное и продажа азиатам; Лондонский трактат 1840 г., подкрепленный Брюссельской конференцией 1889 г., прибавил сюда запрещение торга неграми, так что в Своде законов, а затем и в Уложении оказались предусмотренными отдельно продажа в рабство и торг неграми. Их закон помещает в ряду преступлений против законов о состояниях, хотя несравненно более важный и характерный признак их составляет лишение свободы2.
Продажа в рабство с отменою крепостного права ограничивается умышленною продажею или передачей лица, состоящего под покровительством русских законов, азиатам или иным иноплеменным народам. На Западе такое деяние уже стало анахронизмом, у нас оно еще настоятельно нуждалось в уголовном законе, и примеры его бывали на восточных окраинах страны.
Виновником этого деяния может быть всякое лицо. Предметом его признается свобода, как русских подданных, так и иностранцев, на российской территории пребывающих. Самое действие состоит в умышленной продаже или передаче другого лица азиатам или иным иноплеменникам. Под продажей поэтому понимали не одно лишь соглашение между продающим и покупающим, а действительную, физическую передачу человека или самим виновным, или его участниками; след., деяние это непременно предполагает похищение человека посредством насилия, обмана или хитрости. Передан он должен был быть в рабство или иное состояние полной несвободы, которым обнимается и отдача в гарем, что передача предполагается в состояние полной несвободы, вытекает из требуемого законом назначения ее азиатам или иным иноплеменным, т.е. диким, нецивилизованным народам. Передача народам цивилизованным или в пределах собственного отечества, хотя бы соединенная с ограничением свободы, напр. в военную службу, упоминаемая германским и финляндским (§ 193) законодательствами, или в публичные дома (торг женщинами), Уложением о наказании в период его действия еще не предусматривается наказание – срочная каторга (1410 Ул.).
Торг африканскими неграми и участие в нем наказуемы как разбой на морях. По отношению к этому деянию в российском праве того времени замечаются две особенности: а) оно весьма тяжко наказывает здесь и деятельность приготовительную, арматорство, состоящее в приготовлении и вооружении судна заведомо для торга неграми; и б) оно устанавливает конфискацию судов, употреблявшихся или приготовленных для торга неграми (1411 Уложения).
Похищение женщин предусматривается особо – как деяние, весьма тяжкое для их целомудрия и доброго имени или же нарушающее права иных лиц по отношению к похищенной (1529, 1530,. 1549, 1580, 1582 Улож.)3. Если деяние направляется против благ самой похищаемой, то оно наказуемо лишь при условии учинения его против воли похищаемой, т.е. путем насилия и обмана; при определении наказуемости закон обращает внимание, с одной стороны, на цель деятельности, различая: 1) похищение для изнасилования (для непотребства, по Уг. ул.), наказуемое как покушение на изнасилование, но со значительным смягчением кары при добровольном отказе от самого изнасилования; 2) похищение для причинения вреда доброму имени похищенной; и 3) похищение для вступления с нею в брак. С другой стороны, закон обращает внимание на то, похищена ли девушка или замужняя женщина, а также на последствия деятельности. Во-втором случае похищение наказуемо как при учинении его против воли похищенной, с теми же различиями по цели и объекту, так и с согласия похищенной, и притом последняя также привлекается к ответственности по требованию потерпевших – родителей, заступающих их место или супруга. Финляндское уложение говорит о похищении женщины для непотребства или для вступления с нею в брак, учиненное против ее воли или по ее воле, но без согласия лица, разрешение которого требуется при выходе замуж (§ 199 и 200).
Дела о лишении свободы, за исключением случаев наибольшей тяжести, подлежат частному порядку преследования.
Похищение детей также помещено законодательством того времени в ряду посягательств против прав состояния (1407-1409 Улож.). Однако, хотя опасность сокрытия этим деянием истинного происхождения ребенка здесь и встречается часто, но не всегда, более устойчив другой признак – лишение ребенка свободы вопреки воле родителей или лиц, место их заступающих; напротив, случаи, где посягательства на это право нет, должны быть выделены в группу преступлений против прав состояния ребенка и не могут быть рассматриваемы как посягательство на свободу4.
Согласно сказанному, субъектом этого деяния могут быть все лица, кроме родителей и заступающих их место; наше законодательство к похищению относит и подмену детей, субъектом которого могут быть и родители; ту же неточность делает и Угол. уложение 1903 г. (ст. 502), хотя похищение детей оно относит к посягательствам против личной свободы.
Предметом посягательства должен быть ребенок. В отношении возраста его имеет значение руководящий взгляд на самое посягательство. Если оно рассматривается как преступление против прав состояния, то необходимо ограничиваться возрастом нежным, пока ребенок не сознает своего происхождения и не может дать определительных указаний о своих родителях; так, наше право говорит о похищении и подмене “младенца”, о задержании “дитяти” или “ребенка”, что предполагает возраст не свыше 6-7 лет, а в некоторых случаях и менее. Напротив, при взгляде на это деяние как на посягательство против свободы возраст может быть поставлен выше: Уголовное уложение 1903 г. поднимает его до 14 лет, а Финляндское уложение – до 15 л. (§ 194).
Со стороны внутренней, деяние должно быть умышленным. Наличность особой цели, или, по выражению действующего законодательства, намерения скрыть происхождение или состояние ребенка, влияет только на наказуемость.
В отношении способа деятельности посягательства против детей распадаются по русскому праву на а) похищение детей, б) подмен их и в) самовольное удержание.
Похищение есть физический захват ребенка из-под охраны родителей или лиц, их заступающих, вопреки их воле. Но деяние это может быть учинено и одним из родителей, в случае если он лишен своей родительской власти над детьми. Похищение предполагает захват ребенка в свое обладание навсегда, и от него отличается самовольное взятие ребенка на время, напр. на бал или для иной цели. Оно предполагает физическое овладение ребенком силою или хитростью, изъятие его из охраны управомоченных на то лиц вопреки их воле; воля же ребенка при этом не имеет значения. Уголовное уложение 1903 г. к похищению приравнивает сокрытие5. Действие должно быть умышленным, т.е. виновный должен сознавать, что на ребенка он не имеет права, и желать овладеть им навсегда. По цели деятельности закон различает похищение с намерением скрыть истинное происхождение или состояние ребенка и похищение без такого намерения. В первом случае, более тяжко наказуемом, необходимо намерение выдать ребенка за происходящего от иной матери, скрыв происхождение его от матери настоящей; безразлично при этом, выигрывает ли ребенок вследствие изменения или сокрытия его происхождения или проигрывает или состояние его не изменяется: предметом посягательства становится не его личное право, а тот общественный строй, в основании которого лежит родопроисхождение.
Подмен детей есть умышленная замена младенца одной матери младенцем другой. По самому свойству деяния оно возможно лишь относительно детей самого нежного возраста, когда индивидуальные особенности не успели еще выясниться. Подмена предполагает деятельность над двумя младенцами; выдача ребенка одной матери за ребенка другой женщины, на самом деле не рожавшей и симулировавшей беременность; этим понятием не обнимается и нашим законодательством не предусмотрена. Подмен младенца может быть или с согласия и по желанию родителей его, или без такого согласия. В первом случае, если согласие было обоюдным, получается, собственно, понятие обмена детей, признаваемого подменом и наказуемого как таковой только при намерении скрыть или изменить истинное происхождение или состояние ребенка; иными словами, здесь нет посягательства на свободу, а есть посягательство на права состояния. Во втором случае, а также, если родители только одного младенца соглашались на подмен, последний в отношении к родителям соглашавшимся будет похищением детей, наказуемым как при намерении скрыть истинное происхождение младенца, так и без такого намерения.
Ст. 1409 Уложения предусматривает преступление, хотя и отличающееся способом исполнения от похищения, но имеющее вместе с тем большое с ним сходство. Статья эта постановляет: кто заблудившееся, неизвестное ему дитя оставит у себя, вместо того чтобы довести об этом до сведения местного начальства или полиции, то он подвергается, смотря по продолжительности задержания, денежному взысканию (в различных размерах) и заключению в тюрьме. От похищения это преступление отличается тем, что виновный, совершая преступление, не прибегает к грубым, насильственным средствам, он не похищает ребенка, а только оставляет его у себя. Но отношения, возникающие в обоих случаях, совершенно одинаковы. Ребенок находится вдали от забот семьи до тех пор, пока он не будет ей возвращен, и вследствие этого преступление, предусмотренное ст. 1409, должно быть признано длящимся. В этом убеждении поддерживает нас и самый текст закона. Так, ст. 1409 устанавливает различные сроки наказаний, сообразуясь с тем, как долго “продолжалось” задержание. На наказуемость этого преступления имеет большое влияние тот факт, был ли заблудившийся ребенок известен или неизвестен лицу, его задержавшему. Последний случай Уложение приравнивает, смотря по цели похищения, с подменом ребенка.
Подмен ребенка (suppositio partus), по мнению некоторых ученых, в римском праве был, наравне с отцеубийством, признан преступлением, не подлежащим действию давности. Подобное воззрение имеет в настоящее время только исторический интерес, и большинство современных криминалистов причисляет подмен ребенка к длящимся преступлениям. Гооребеке (стр. 71) делает по этому поводу весьма верное замечание. Он говорит, “если подмен ребенка совершен его родителями, то благодетельное влияние давности не может на них простираться до тех пор, пока они будут выдавать чужого ребенка за своего собственного. Причина этого кроется в том, что поддерживаемые ими родственные отношения могут быть рассматриваемы как действия, тесно связанные с преступлением, как действия, в которых оно постоянно воспроизводится. Но предположим, что акушерка, без ведома родильницы, вместо ее живого ребенка подложит мертвого. Отношения, возникающие из этого преступления, не придадут вине акушерки характера длящегося преступления; они не отстранят течения давности”. Итак, подмен ребенка должен быть признан длящимся преступлением во всех случаях, когда он совершен родителями. Течение давности может здесь начаться только с момента восстановления прав состояния подмененного ребенка, то есть с момента возвращения его настоящим родителям. Во всех же остальных случаях, то есть когда подмен ребенка совершается без ведома родителей, преступление это должно быть признано простым. Оконченным его следует считать с самого совершения подмена.
Источник