Гипноз ребенку 5 лет

Гипноанализ может быть использован для лечения страхов и фобий и детей
при условии трех «если»:

• если ребенок способен адекватно излагать свои мысли,
• если гипнотерапевту удается установить с ним доверительный контакт,
• если родители готовы не присутствовать во время сеанса.

Как правило, несовершеннолетние дети старше 6-летнего возраста могут нуждаться в помощи гипнотерапевта, если их поведение вызывает беспокойство родителей. Не имеет смысла перечислять признаки отклонений, потому что самая невинная деталь может оказаться признаком тяжелой проблемы, и наоборот, бросающаяся в глаза странность – здоровой реакцией нормального человека. Заключение о психосоматическом состоянии ребенка можно получить, обратившись к врачу. Лично я рекомендую кафедру детской и подростковой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования (РМАПО). Если не подойдет, обращайтесь ко мне.

● Лечение фобий. Обзор доказанных методов лечения страхов и фобий.
● Лечение фобий у детей методами когнитивной терапии.

Роль детства в формировании психосоматических расстройств

Энергия нужна для любого действия. Наше поведение тоже зависит от психической энергии. У кого-то ее больше, а у кого-то меньше, поэтому важно контролировать, насколько правильно она расходуется. Если ее расход выше, чем поступление, то человек чувствует бессилие, подавленность, тревогу. Обычно перерасход происходит, если работают внутренние механизмы подавления эмоций и потребностей. Они возникают в детском возрасте как приспособление к неадекватному отношению взрослых. Происходит интериоризация, то есть формирование психики человека через усвоение социальных отношений и опыта. В результате внутренний мир преобразуется под воздействием внешнего. Этот процесс хорошо описал Лев Выготский, знаменитый русский педагог и психолог: когда родитель уважает личность ребенка, тот растет, уважая самого себя, его самооценка и реакции не подавлены, здоровы. И наоборот, если родитель излишне требователен, если он пренебрегает индивидуальностью своего чада, то человек вырастает с низкой самооценкой, равнодушный к самому себе. Ведь ребенок принимает любое отношение как данность, которую он не может его изменить. Соответственно, он вынужден изменять самого себя – так происходит деформация личности.

О природе детских страшилок

Познавательная деятельность головного мозга всегда обнаруживает себя эмоциональными импульсами. Сколько раз ты в жизни удивился, сколько раз имело место расширение твоего сознания. Если у человека эмоциональная сфера не развита, то и с познавательной деятельностью у него могут быть проблемы. Впрочем, я о другом. Я про иррациональное знание. Оно, между прочим, не перестает быть знанием от того что не соответствует логике. Мы в этом можем убедиться на примере взрослых суеверий или детских страхов. Следовательно, иррациональное знание может быть заменено на рациональное точно таким же путем – через удивление.

Помню, в дошкольном возрасте меня одно время мучил страх смерти. Я ее так реально представлял, что даже плакал от жалости к самому себе. И вот однажды я признался в своем несчастье маме, на что она отреагировала неожиданно спокойно: “все умрут”. И вдруг добавила: «вон даже ПУШКИН И ТОТ УМЕР». Этот факт настолько меня поразил, что я успокоился и вернулся к игрушкам. Больше обязанность помереть меня не беспокоила.

Я давным-давно забыл эту историю, когда однажды уже мой 5-летний сын выдает: “У меня под кроватью живет змея!”

И началось – и диван отодвигали, и объясняли, что змея не может на 5-м этаже посреди города оказаться. Бесполезно – «боюсь» и все!

Однажды лежим как-то вечером с сыном, а он опять за свое: “боюси”. От собственного бессилия я начал нести ахинею, добавив голосу зловещей загадочности:

– Да ты прав. Открою тебе тайну. У нас ПОД КРОВАТЬЮ ЖИВЕТ ПИТОН. Его зовут Георгий!

Увидев, что на меня смотрят глаза как блюдца, я почувствовал прилив вдохновения:

– Правда! Только ты ЕГО НЕ ОБИЖАЙ, он добрый! У него вот та-а-а-а-кой хвост. Когда жарко, он его из под дивана высовывает. Смотри, НЕ НАСТУПИ, а то Гоша обидится, рассердится и не будет нам НА РОЯЛЕ ИГРАТЬ!

– На рояле?

– Конечно. Ты что, разве не слышал? Во-о-от такой огромный рояль (руками показываю в три раза больше высоты дивана). Под кроватью стоит. Гоша на нем играет “ВО ПОЛИ БЕРЕЗА СТОЯЛА”!

В глазах моего собеседника, наконец, мелькнуло что-то похожее на недоверие.

– И он меня не съест?

– Гоша не ест людей, он любит сладкое: бублики с вареньем или МАРМЕЛАД С ЧАЕМ. Кстати у него под кроватью еще и САМОВАР СТОИТ! Красивый, медный, пузатый. Гоша его нагреет и ЧАЙ ПЬЕТ ИЗ БЛЮДЦА! Только вот, беда, рук у него нет, поэтому он иногда ХВОСТ ОШПАРИВАЕТ!

Сын уже оживился:

– А он ко мне под кровать не заползет?

-Неееее. У тебя там пыльно и носки валяются! А у Гоши АЛЛЕРГИЯ НА НОСКИ…

Мы еще долго лежали и наперебой фантазировали. Страх пропал, но на следующий день сын носки из под кровати убрал и вытер пыль. Наверное, на всякий случай. Позднее у нас в кладовке завелся ТИРРАНОЗАВР БЮРЬКА, а в ванной – паук ТАРЗАН, на балконе – огромная мухоловка ОКТЯБРИНА. И тогда я понял: бороться с детскими страхами посредством информирования – бесполезное занятие. Клин вышибают клином – если мы имеем дело с эмоциональным образом, то его может заменить только другой – такой же эмоциональный образ, каким бы бредом с точки зрения логики он не выглядел. Вот такая «загогулина»!

Пример формирования фобии закрытого пространства у ребенка

Анастасия (имя и часть данных изменены) обратилась с проблемой: ее восьмилетний сын Владимир панически боится кабины лифта (клаустрофобия встречается выборочная, лифта ребенок боится, а машины нет). Со слов мамы, элементы этой тревоги проявлялись в двухлетнем возрасте, но проблемы не было, так как лифтами не пользовались. Страх стал мешать после переезда в новую квартиру.

Обычно дети могут легко вспомнить самые ранние эпизоды. И хотя нет четкого понимания, как образуются фобии, чтобы их устранить, достаточно использовать детское воображение. Со слов мамы, набросали случаи приступов Владимира, вызванных замкнутым пространством. Оставшись наедине с ним, я попросил закрыть глаза и мысленно вернуться в ситуацию, где было “страшно”, когда “сбивалось дыхание”. Потом в более раннюю и т.д. Таким образом мы с Владимиром добрались до психотравмы. Ему было три года, когда родители гостили в Европе у знакомых, где было полно гостей. В один из дней ребенок оказался перед лифтом, ожидая маму, но когда дверь открылась появилось давний друг семьи, который решил пошутить и сделал страшное лицо. Осознав ошибку, он пытался взять ребенка за руку, но только усилил испуг. Владимир вырвался и ударился об угол лифта. К этому времени подбежала мама, стала утешать. Причиной слез она посчитала боль от удара.

Рассказывая об этом, Володя буквально пребывал в “предлагаемых обстоятельствах”, переживая все события, как если бы они происходили наяву. В такие моменты психика человека наиболее восприимчива для внушений, поэтому я сделал установку на то, что дядя не хотел плохого, напомнив Владимиру, как тот сам пугал маму, чтобы ее развеселить.

Случай с Владимиром довольно типичный. Избавление от проблемы происходит, обычно, без осложнений. Единственное неудобство – приходится каждые полчаса прерываться, потому что дети не умеют долго находиться в концентрированном состоянии. В результате весь процесс психокоррекции сильно затягивается, иногда на две недели и больше.

Особый случай: за мамины страхи дочь расплатилась аллергией

До 6-летнего возраста человек практически не подвержен внушениям, поэтому гипноанализ может быть направлен на кого-то из взрослых, чья реакция может запускать соматику у ребенка. Но для этого должна прослеживаться эмоциональная связь, например, между мамой и ребенком.

Так было между Полиной и ее дочерью, страдавшей странной формой дерматита. Все началась буквально через два месяца после рождения. Полина как раз делила имущество с бывшим бизнес партнером. Стоило ей облиться слезами или понервничать, как дочь тут же покрывалась экземой.

Конфликт вспыхнул еще во время беременности, когда один из совладельцев решил воспользоваться ситуацией, чтобы подмять весь бизнес под себя. Из-за постоянных нервов Полина была чрезмерно возбуждена, и это отразилось на родившейся дочери. Первой зависимость аллергии ребенка от эмоционального состояния его мамы заметила бабушка, потом заговорили все и в конце концов Полине пришлось обратиться к услугам гипнотерапевта – сама она оказалась не в силах унять свои нервы.

Сеансы велись по Skype. Представляя собой переживание былых обид и угроз, они не потребовали регрессии в период зачатия и родов. Было достаточно убрать эмоциональные триггеры (Psychological Trigger), чтобы полуавтоматические реакции (вспышки гнева, жалости, обиды) прекратились. На все – про все ушло три сеанса, последний из которых позволил устранить все высыпания у дочери. Полина так же отметила появившийся “пофигизм на наезды этого крикуна” (бывшего партнера), а ещё “дышать стало легче и сил появилось раза в полтора больше”.

Заикание вашего ребенка – это повод подойти к зеркалу

История коллеги. “Я сам заикался с пяти лет. Официальная версия была такова: в нашу детсадовскую группу повезли детский театр с пьесой про Карлсона. “Мужчина в самом расцвете сил” в этом спектакле разговаривал с характерным заиканием. (Кстати, много позднее телевизионный Карлсон в исполнении Спартака Мишулина почему то тоже заикался). Так вот, после этого спектакля я и начал заикаться. Вроде как хотел быть похожим на понравившегося героя. Меня водили к логопедам, но ничего не менялось. В школе были сложности с теми предметами, где надо было отвечать или читать вслух, но в институте стало полегче – я внутренне смирился с заиканием и успокоился. Сейчас, оглядываясь назад, я отчетливо понимаю, что каждый выбор в своей последующей жизни делал с поправкой на свое заикания: друзья, первая женитьба, первая профессия, характер собственного бизнеса, хобби, интересы – все стороны моей жизни принимали такой вид, чтобы была возможность поменьше говорить.

Как ни странно, но избавление от напасти началось, когда все вокруг стало рушиться – семейная жизнь, бизнес. Стресс привел не к усилению, а к ослаблению заикания. Сейчас я понимаю, почему симптом стал сглаживаться – когда человеку нечего больше терять, он становится более спокойным. И тем не менее, живое общение продолжало вызывать дискомфорт, и вполне закономерно река жизни меня вынесла туда, где я смог не только убрать расстройство, но и понять, откуда «ноги растут».

Когда я стал изучать психологию, мои преподаватели уже через неделю объявили, что к концу обучения заикания не будет. Так и случилось. Курс обучения включал много разных дисциплин, в том числе личную терапию, где за один сеанс (один, Карл!) из меня вытащили и причину заикания, и способ, его устранения, успешно примененный.

Оказалось, все дело было в моей детской страсти к чтению стихов про дядю Степу на стуле. Я отдавался этому действу как актер – читал с выражением, в лицах. Все вокруг умилялись, хлопали в ладоши, говорили слова, и только один человек откровенно выражал свое недовольство происходящим – мой отец. Очевидно, у него были причины всякий раз нервничать и повторять, что «из ребёнка вырастет клоун», но мне они были неведомы. Папа для любого ребёнка 5-ти лет является чем-то вроде полубога, и когда этот полубог всем своим видом показывал, что он «против», то ребенок пытается преодолеть противоречие. В моем случае, выход был найден в том, чтобы порадовать папу в полном соответствии с его прибауткой про “клоунов”. Я решил, что папа хочет, чтобы я стал клоуном, но ещё не знал, каким. На спектакле увидел, как папе понравится Карлсон, и все стало ясно. Сразу после спектакля я стал заикой. Фактически, папа дал команду на запрет самовыражения через слова, и ребёнок доступным ему способом выполнил ее.

Сегодня я, действительно, не могу сказать, почему люди заикаются, но я могу находить причину в каждом конкретном случае. Наверное есть внутренняя логика в том, что бывший заика лечит заикание, но в моем случае приход в психологию был продиктован совсем другими обстоятельствами и мотивами. Впрочем, все “у богов на коленях” – наши подсознательные мотивы остаются сокрыты рассудку и открывающееся поле для рассуждений позволяет нам разве что морализировать и делать выводы.

Как показывает моя история, заикание может быть знаком для родителей, чтобы они обратили внимание на собственное поведение. Ещё один принцип, который следует этой исповеди: ничто не беда – «если где-то что-то убыло, то в другом месте обязательно прибудет». Благодаря ограничениям на устное самовыражение, я развил в себе способности работать руками и головой, чего бы не случилось, если бы не мое заикание. И как говорится, Бог любит Троицу, – всем, кто заикается или картавит, напоследок скажу как человек, побывавший по обе стороны баррикады, о тихом факторе, без которого снятие рефлекса не возможно. Это психологическая блокировка, которая, обычно, ассистирует недугу. Она может быть связана с чем угодно, но именно она выступает в роли дрожжей, без которых, как известно, не варится ни одна брага.”

Семейная природа детской психосоматики. Откуда берется детские страхи и фобии?

Меня сейчас занимает семья, но не как супружеские отношения, а как пруд, в котором плавает душа ребенка. Ведь большинство психосоматических нарушений ребенка встроены в неосознаваемые потребности его семьи. Родители часто не замечают жёсткой впечатлительности своих жестов, но для ребенка они самые важные люди, и он внимателен к тому, что они делают, часто если не отдают себе в этом отчет. Кроме того, пройдя определенное воспитание в семье и школе, мы учимся лицемерию даже в отношении самих себя, и если ребенок теребит письку, то обрушиваем на него всю мерзость нашего бездушного ханжеского общества. Конечно, не специально. Просто мы не задумываемся, что наши культурные надстройки часто никак не связаны с нормальной физиологией, которой живёт нормальный человек, которому от роду несколько лет. А еще распространен симптом, рождаемый отклонениями в парных отношениях родителей. Например, когда дитя является в семье центром вселенной. Потом такие родители говорят: я ему все дал, я жил ради него. Как будто это доблесть или достоинство. Я считаю такой отношение к ребенку, особенно, единственному, формой распущенности, которой стоит стыдиться. Ведь для ребенка ноша родительской любви часто бывает непосильна. Ему гораздо лучше, когда он на периферии родительского внимания, когда можно развиваться в отражённом свете любви родителей, которые в этот момент вовсе не папа и мама, а мужчина и женщина. Об этом стоит задуматься многим экзальтированным мамам и чересчур занятым папам. Ниже я привел перечень типичных симптомов, поражаемых в семье.

○ Запрет на выражение эмоций: «это нельзя говорить»; «успокойся!», «это не важно»;
○ Запрет на “нехорошие” эмоции: «у наших детей нет ревности», «у нас нет агрессии дома»;
○ Невнимательность родителей к ранним симптомам болезни: «что ты плачешь, сейчас спать пойдешь!», «он сегодня капризничает»;
○ Запрет на вербальный путь разрешения конфликтов в семье: «я не буду об этом говорить», «не говори со мной в таком тоне»;
○ Отказ от эмоциональной причастности: «не бегай, упадешь», «ну что ты орешь, ничего ведь не случилось».
○ Казуальный подход к нарушениям: «это нехорошо», «ты не должен злиться», «попроси прощения», «не будь жадиной».
○ Занимаясь психосоматикой ребенка мы необходимо занимаемся психологией семейных отношений, потому что только изменения на этом уровне способны дать желаемые улучшения.

Детская психика и обрядовое мышление

В чем особенность детской психологии? У наших детей до 6-7 лет нет своего “я”, нет личности. Взамен природа-мать дает им то состояние, которое мы испытываем, когда очарованы. С рождения мы пребываем в непрерывном изумлении, пока в нем не начинают проступать пятна сознания в виде рук, потом часов на руке, потом знаков на циферблате… Мы познаем этот мир от общего к частному, постепенно разрушая спокойную истерию младенчества за счет открытия все новых и новых подробностей окружающего мира. Мы как бы вычленяем их из тумана, созидая, таким образом, сознание – мир наших представлений. И тогда появляется Время. Я думаю, что каждый помнит, какими огромными были дни в детстве. Они были настолько бесконечными, что мы успевали забыть, что когда-то проснулись, и по этой причине воспринимали сон как смерть. Вот почему малыш засыпает как солдат, сраженный пулей, – на ходу. Зная, что такое состояние младенческого безвременья, мы должны отдавать себе отчет в том, что дитя воспринимает мир, не видя многих подробностей, которые видим мы. И то, что для нас “разные вещи”, для него – единое целое. И если младенец капризничает, не удовлетворившись деревянной ложкой, это значит, что он требует всю инсталляцию, связанную с этим предметом. Ему надо, чтобы вы погладили его по голове, как это было, когда вы дали ему в руки этот предмет в первый раз. Именно это впечатление засело у него в голове и ассоциируется с деревянной ложкой. Особенности детского мироощущения приводят многих родителей к выводу, что взрослые формы общения далеко не всегда уместны. Например, одна мама, наблюдая отказ девочки от шоколадки, замечает в ее руках куколку. Поняв, что “шоколадка” в данном случае – это никакая не шоколадка, а “нет куколке”, мама предлагает “обряд”: “пусть куколка посидит в кармашке, а ты пока съешь шоколадку”. Такой вариант инсталляции девочке нравится, и шоколадка снова становится шоколадкой. Комплексное восприятие действительности живо в нас и во взрослой жизни. Оно является основой психосоматических симптомов. Ведь расстройство дает о себе знать, когда случайная комбинация обстоятельств складывается в картину, которая напоминает о ситуации, вызвавшей сильный шок – психотравму. По сути это тоже инсталляция, которая требует примерно такого же подхода, какой демонстрировала мама. Нужен “обряд”, разработкой которого, обычно, занимается психотерапевт. Так что люди, страдающие психосоматическими заболеваниями – это дети, с которыми взрослые не смогли найти общий язык.

Автор статьи: психолог, гипнотерапевт Геннадий Иванов